Будда, мозг и нейрофизиология счастья. Как изменить жизнь к лучшему. Практическое руководство. Йонге Мингьюр Ринпоче

«Настоящее счастье — это внутренняя работа» Йонге Мингьюр Ринпоче.

Об авторе

Йонге Мингьюр Ринпоче родился в 1975 году в небольшой гималайской деревушке на границе Тибета и Непала.

Для сына признанного мастера тибетского буддизма Тулку Ургьена Ринпоче практика медитации с ранних лет стала образом жизни. Он часто убегал из дома, чтобы предаться уединенному созерцанию в пещерах неподалеку от родной деревни. Тем не менее, в эти ранние детские годы его преследовал такой серьезный недуг как паническое расстройство, что практически исключало возможность общения со сверстниками и омрачало радость созерцания идиллических картин окружающей природы.

В возрасте девяти лет вместе со своим отцом Йонге Мингьюр отправился изучать техники медитации в уединенный монастырь Наги Гомпа, расположенный над долиной Катманду. Почти три года Тулку Ургьен наставлял его в практике медттаций. Когда ему исполнилось одиннадцать, Мингьюр Ринпоче был приглашен в Северную Индию, в монастырь Шераб Линг – один из главных монастырей линии Кагью. Находясь там, он постигал мудрость под руководством опытного мастера Ламы Цултрима.

В возрасте двенадцати лет он был официально признан Е.С. Тай Ситу Ринпоче как седьмое воплощение Йонге Мингьюра Ринпоче.

В 2010 году автор открыл монашеский колледж, в котором преподавал. Помимо философских аспектов буддизма, Ринпоче изучал психологию, химию, физику и неврологию. Он дружил с нейробиологом Франциском Варелой, а также по настоянию Е.С. Далай-ламы принимал участие в исследованиях Вейсмановской лаборатории нейрофизиологии и поведения мозга при Университете Висконсина.

Ринпоче с увлечением участвовал в нескольких конференциях Института ума и жизни, пользуясь любой возможностью лично встретиться с учёными, которые могли более подробно объяснить что-то из своей области. Во многих из таких бесед обнаруживались удивительные аналогии между ключевыми положениями буддизма и современными научными знаниями — не только в психологии, но и в космологических теориях, вытекающих из новейших достижений квантовой физики.

Для поддержки своей деятельности по всему миру Ринпоче организовал Сообщество медитации Тергар и собственный фонд.

Его первая книга «Будда, мозг и нейрофизиология счастья» сразу же попала в список бестселлеров, ежегодно публикуемый газетой «Нью-Йорк Таймс», и была переведена более чем на двадцать языков мира.

…Опытный буддист не считает буддизм религией. Он воспринимает его как своего рода науку, метод исследования собственного опыта с помощью техник, которые позволяют беспристрастно изучать свои действия и реакции, чтобы осознавать: «Ага, так вот как работает мой ум. Вот что мне нужно делать для того, чтобы испытывать счастье. А вот чего мне следует избегать, чтобы не испытывать страдание».

В своей основе буддизм очень практичен. Он учит тому, как обрести спокойствие, счастье и уверенность, избегая тревог, безысходности и страха. Сущность буддийской практики связана не столько со стремлением изменить свои мысли или поведение, чтобы стать лучше, сколько с осознанием того, что вы — хороший, цельный и совершенный человек, какими бы вам ни казались обстоятельства, определяющие вашу жизнь. Она направлена на осознание врождённого потенциала вашего ума. Другими словами, буддизм имеет своей целью не столько достижение благополучия, сколько осознание того, что вы в этот самый момент уже являетесь таким цельным, совершенным и, в сущности, благополучным человеком, в которого вы только могли мечтать однажды превратиться.

В это трудно поверить, не так ли?

Что ж, я тоже долгое время не верил.

Я хочу начать с признания, которое может звучать странно в устах того, кто считается перевоплощённым ламой и, по идее, должен был сделать в прошлых жизнях множество прекрасных вещей. С раннего детства меня преследовали чувства тревоги и страха. Моё сердце бешено билось, и я часто покрывался испариной, когда оказывался рядом с незнакомыми людьми. И у этого неудобства, которое я вынужден был постоянно испытывать, не было никаких видимых причин. Я жил в прекрасной долине и был окружён любящей семьёй, множеством монахов и монахинь и другими людьми, которые были глубоко погружены в изучение того, как раскрывать в себе внутренний мир и счастье. Тем не менее тревога следовала за мной повсюду, словно тень.

Мне было, наверное, около шести лет, когда я впервые почувствовал себя немного лучше. Побуждаемый по большей части детским любопытством, я начал лазить по холмам, окружающим мою долину, обследуя пещеры, где провели свою жизнь в медитации многие поколения буддийских йогинов. Иногда я залезал в пещеру и делал вид, что медитирую. Конечно, я и представления не имел, как медитировать, и просто сидел там, повторяя в уме мантру ОМ МАНИ ПЕМЕ ХУНГ — особую комбинацию древних санскритских слогов, известную почти всем тибетцам, как буддистам, так и небуддистам. Порой я сидел часами, мысленно повторяя мантру и не понимая, что я делаю. Тем не менее я начинал ощущать, что мной постепенно овладевает чувство покоя.

Однако после трёх лет, проведённых в пещерах в попытках понять, как медитировать, уровень моей тревоги возрос до такой степени, что на Западе его, вероятно, диагностировали бы как полностью развившееся паническое расстройство. В течение некоторого времени я получал неформальные наставления от своего деда, великого мастера медитации, который предпочитал умалчивать о своих достижениях, но в конце концов набрался смелости попросить маму передать моему отцу, Тулку Ургьену Ринпоче (который при жизни был повсеместно признан как чрезвычайно одарённый учитель), просьбу пройти у него формальное обучение. Отец согласился и в течение трёх следующих лет давал мне наставления по различным методам медитации.

Поначалу я понимал немного. Я старался успокоить свой ум так, как он учил, но мой ум не желал успокаиваться. На самом деле в те первые годы формального обучения я обнаружил, что отвлекаюсь больше, чем прежде. Меня раздражало всё что угодно: физические неудобства, звуки на заднем плане, конфликты с другими людьми. Спустя много лет я пойму, что в действительности это не было регрессом; я просто начинал в большей степени осознавать непрерывный поток мыслей и ощущений, которые не замечал ранее. Увидев, как через тот же процесс проходят другие люди, я теперь понимаю, что этот опыт типичен для всех, кто только учится исследовать свой ум с помощью медитации.

Хотя я всё же начал переживать короткие мгновения спокойствия, страх и паника продолжали преследовать меня, как голодные духи, — в особенности потому, что каждые несколько месяцев меня посылали в монастырь Шераб Линг, главную резиденцию Двенадцатого Тай Ситу Ринпоче, одного из величайших мастеров тибетского буддизма среди ныне живущих, а также одного из моих основных учителей. Великую мудрость и доброту, которые он вложил в моё развитие, мне никогда не оплатить сполна. Там я должен был обучаться у новых наставников, среди незнакомых учеников. Потом меня отправляли обратно в Непал для продолжения обучения у отца, и так я провёл почти три года, путешествуя туда и обратно между Непалом и Индией, получая формальные наставления от отца и от учителей в Шераб Линге.

Один из самых тяжёлых моментов случился незадолго до моего двенадцатого дня рождения, когда меня послали в Шераб Линг по торжественному случаю, вызывавшему во мне особый трепет, — для официального признания в качестве перевоплощения Йонге Мингьюра Ринпоче. На этой церемонии собрались сотни людей, и мне пришлось часами принимать их подарки и давать благословения, как будто я был кем-то очень важным, а не напуганным двенадцатилетним мальчиком. По прошествии нескольких часов я стал таким бледным, что мой старший брат Цокньи Ринпоче, стоявший рядом со мной, подумал, что я вот-вот потеряю сознание.

Когда я оглядываюсь на прошлое и вижу всю доброту, проявленную моими учителями, я недоумеваю, как я мог так всего бояться. Теперь мне кажется, что основа моей тревоги заключалась в том, что я ещё не вполне осознавал действительную природу своего ума. У меня было чисто интеллектуальное понимание, но не было непосредственного опыта, который позволил бы мне увидеть, что все переживаемые мною страхи и неудобства были порождениями моего собственного ума и что непоколебимая основа спокойствия, уверенности и счастья была ко мне ближе, чем мои собственные глаза.

В то же самое время, когда я начинал формальное буддийское обучение, происходило нечто чудесное, но тогда я ещё не понимал, что этот новый поворот событий окажет длительное воздействие на мою жизнь и фактически ускорит мой личный прогресс. Меня постепенно знакомили с идеями и открытиями современной науки — в частности, в области, касающейся изучения природы и функционирования мозга…